Николай Медведенков

А маскарады, а попойки! И как на все хватало сил: С рассвета подымался с койки, А по ночам, как шкипер, пил.

Со мной не прерывая речи, Он принимал доклад вельмож: Я помню вскинутые плечи И гневных губ немую дрожь…

Денщик принес нам щи и кашу. Ожег язык — но щи вкусны… Царь подарил мне ковш и чашу, Царица — пояс для жены.

План Питербурха в белой раме, Простые скамьи вдоль сеней. Последний бюргер в Амстердаме Живет богаче и пышней!

Как сон, неделя промелькнула. Я помню низкий потолок, Над койкой карты, два-три стула, Токарный у стены станок,

Хватил со мной по стопке рома, Мой добрый клипер похвалил, Сел в шлюпку… «Я сегодня дома,— Царица тоже» — и отплыл.

Все осмотрел он, как хозяин: Пазы, и снасти, и борта,— А я, как к палубе припаян, Стоял в тревоге, сжав уста.

Я сам плечист и рост немалый,— Но перед ним, помилуй Бог, Я — как ребенок годовалый… Гигант! А голос — зычный рог.

И вот о борт толкнулась шлюпка, Вошел, смеется: «Жив, камрад?» Камзол, ботфорты, та же трубка, Но новый — властный, зоркий взгляд.

Вошел в Неву… Бескрайней топью Серели низкие края. Вздымались свай гигантских копья, Лачуги, бревна… Толчея!

Просил: везу в его столицу Семян горчицы полный трюм. А я хотел везти корицу… Уж он не скажет наобум!

На верфи там у нас, бывало, Долбя, строгая и сверля, С ним толковали мы немало, Косясь на ребра корабля.

Саша Чёрный - Странный царь (Быль) Простой моряк, голландский шкипер, Сорвав с причала якоря, Направил я свой быстрый клипер На зов российского царя.

Ввысь, в червлёный Солнца диск — Миллионы Алых брызг! Гребней взвивы, Струй отливы, Коней гривы, Пены взвизг…

В море прянет — Вир встаёт, Воды стянет, Загудёт, Рвёт на части Лодок снасти, Дышит в пасти Пенных вод.

Заверть пыли Чрез поля Вихри взвили, Пепеля; Чьи-то руки Напружили, Точно луки, Тополя.

Воды мутит, Гомит гам, Рыщет, крутит Здесь и там — По нагорьям, Плоскогорьям, Лукоморьям И морям.

Ветер клонит Ряд ракит, Листья гонит И вихрит Вихрей рати, И на скате Перекати- Поле мчит.

Волошин М. А. - Осенью Рдяны краски, Воздух чист; Вьётся в пляске Красный лист, — Это осень, Далей просинь, Гулы сосен, Веток свист.

Но мысль ужасная здесь душу омрачает: Среди цветущих нив и гор Друг человечества печально замечает Везде невежества убийственный позор. Не видя слез, не внемля стона, На пагубу людей избранное судьбой, Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца. Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам Неумолимого владельца. Здесь тягостный ярем до гроба все влекут, Надежд и склонностей в душе питать не смея, Здесь девы юные цветут Для прихоти бесчувственной злодея. Опора милая стареющих отцов, Младые сыновья, товарищи трудов, Из хижины родной идут собой умножить Дворовые толпы измученных рабов. О, если б голос мой умел сердца тревожить! Почто в груди моей горит бесплодный жар И не дан мне судьбой витийства грозный дар? Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Оракулы веков, здесь вопрошаю вас! В уединеньи величавом Слышнее ваш отрадный глас. Он гонит лени сон угрюмый, К трудам рождает жар во мне, И ваши творческие думы В душевной зреют глубине.

Я здесь, от суетных оков освобожденный, Учуся в истине блаженство находить, Свободною душой закон боготворить, Роптанью не внимать толпы непросвещенной, Участьем отвечать застенчивой мольбе И не завидывать судьбе Злодея иль глупца — в величии неправом.

На праздность вольную, подругу размышленья. Я твой — люблю сей темный сад С его прохладой и цветами, Сей луг, уставленный душистыми скирдами, Где светлые ручьи в кустарниках шумят. Везде передо мной подвижные картины: Здесь вижу двух озер лазурные равнины, Где парус рыбаря белеет иногда, За ними ряд холмов и нивы полосаты, Вдали рассыпанные хаты, На влажных берегах бродящие стада, Овины дымные и мельницы крилаты; Везде следы довольства и труда…

Пушкин А.С. - Деревня Приветствую тебя, пустынный уголок, Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, Где льется дней моих невидимый поток На лоне счастья и забвенья. Я твой — я променял порочный двор Цирцей, Роскошные пиры, забавы, заблужденья На мирный шум дубров, на тишину полей,